Сергей проснулся утром понедельника за пять минут до звонка будильника. Проснулся и решил. Надо что-то в этой жизни менять. Так дальше нельзя.
Во первых, он теперь будет Сергеем Николаевичем. Только так и никак по другому. Хватит. Пора заставить окружающих относиться к себе с уважением и должным почтением. Теперь никаких Сергей, Серёжа, Серёженька и тем более Серый. А что это за обращение?
- Эй, Серый! Лови пенделя!
Собственно Серый ещё не так унизительно, в вот пенделя словить, это уже чересчур. В моём то возрасте и словить пенделя...
Во вторых, нужно заставить коллектив прислушиваться к моему мнению. А то, какое бы важное решение не принималось, моего мнения как будто бы и нет. Словно я в воздух тихо пукнул и стою в сторонке, наблюдаю - не заметил ли кто вдруг? Нет. Я, конечно, бывает что пукаю, но, в основном, действительно, в той сторонке. Как-то неловко мне пердеть громко, как это делает Виктор. Виктор может прям в обеденный перерыв встать из-за стола на стул и, предварительно сделав объявление: “Товарищи! Я щас пёрну!”, собственно, пёрнуть.
Да так, что позавидует Белорусский тракторный завод. А девчонки носы жмурят и смеются, как будто он им букет альпийских фиалок подарил на восьмое марта.
В третьих, нужно всё таки уже решить вопрос с женской половиной коллектива. Сколько я уже тут нахожусь, а ни с кем из девчонок у меня так и не было. Не то чтобы чего-то серьёзного, а в принципе, совсем ничего не было. Я конечно проявлял знаки внимания и даже однажды, одной особо понравившейся нарисовал и подарил открытку. Но тут душевные порывы и рыцарей без доспехов видимо не жалуют. Меня, можно сказать, прилюдно унизили. Она попросила, чтобы я вслух прочитал свою открытку. Мне то что? Я встал и прочитал. В ответ меня подняли не смех и забросали скомканными бумажками. Злой всё таки коллектив. Девчонки тут, все поголовно, предпочитают грубое обращение. Пищат, орут, но хлебом не корми, а подавай им какого-нибудь грубого самца, который их будет с утра до ночи лупить.
В четвёртых, нужно поднять вопрос питания. Я конечно неприхотлив, но что это за комплексный обед, состоящий из комплексов чьей то неполноценности.
В пятых, нужно сделать что-то, чтобы меня заметили. Нужно выделиться. Как в пятницу Женька. Женька, с гордым видом демонстрировал свой новый BMW X5. Все поголовно, женская и мужская часть коллектива, восхищались. А Лиза, так та вообще пообещала что-то особенное ему за то, что он даст ей прикоснуться к прекрасному. Новая иномарка мне, конечно, нескоро светит, хотя я давно уже присматривался к чёрному блестящему Mercedes CLK. Но я обязательно что-нибудь придумаю.
С коллективом разобрались. Теперь дела домашние. Сколько можно жить с родителями? Мне уже всё таки не пять лет, и держаться за мамину юбку бесконечно нельзя. Прямо сегодня скажу: “Мама. Я ухожу жить отдельно. Мне уже не пять лет”. Она конечно поплачет, но поймёт повзрослевшего сына. Помахает мне вслед платочком и скажет напутственное “Не забывай нас, сын”.
За дверью послышались шаги. Сейчас мама войдёт меня будить.
- Вставай, Серёжа, завтрак готов.
Сергей приподнялся на кровати и, собравшись с мыслями, заявил.
- Мам. С сегодняшнего дня я собираюсь жить отдельно. И, кстати. C сегодняшнего дня я не Серёжа, а Сергей Николаевич, но на тебя это не распространяется. Это я так, для информации, чтобы ты поняла, что я уже взрослый и не собираюсь сюсюкаться.
- Как скажешь.
Мама присела на край кровати и погладила голову вдруг повзрослевшего за одну ночь Сергея Николаевича.
- Иди умывайся, завтракай, и собираться. Я на работу опаздываю.
“Опять будет провожать меня. Стыд то какой” - подумал возродившийся и теперь уже имеющий право возмутиться Сергей Николаевич.
После завтрака, как обычно, повзрослевший Сергей Николаевич шел рядом с мамой.
“Сегодня это в последний раз,” подумал он и решил твёрдо поговорить на эту тему вечером...
- Здравствуй, Серёжа. - поздоровалась ещё ничего не подозревающая уборщица.
- Сергей Николаевич, - поправил её обновлённый и повзрослевший за одну ночь человек.
- Ну как скажете, - улыбнулась тётя Нюра и продолжила уборку.
Сергей Николаевич снял верхнюю одежду, повесил её на своё место и твёрдой походкой направился в зал, где собралась уже большая часть коллектива.
Именно сейчас он и сделает официальное заявление, что обращаться к нему теперь не иначе, как - Сергей Николаевич. Затем в подтверждение серьёзности своих намерений громко пёрнет, и может быть даже кому-то из женской половины от него достанется. Для порядка. Чтобы знали, что он теперь грубый самец и пощады никому не будет. Теперь он от них получит всё.
Он набрал полную грудь воздуха и толкнул дверь.
Коллектив занимался своими обычными делами. Женская часть коллектива прихорашивалась, иногда покрикивая на “грубых самцов”, которые проявляли знаки внимания. Мужская часть как всегда занималась своими мужскими делами. Хвастались своими автомобилями и обсуждали футбол. Решали, кто в чьей команде будет сегодня играть вечером.
Не успел Сергей Николаевич выпустить воздух из груди с вступительной речью, как его перебил Виктор.
- Товарищи! Я сейчас пёрну. - объявил он, взгромоздившись на стул.
- Серый! Лови пенделя!
Это пробежал Константин, отвесив мне на ходу пенделя.
Эх. Подумал Сергей Николаевич. Не готов коллектив к моему перерождению. Не сегодня. Может быть на следующей неделе, а может быть и позже.
Несостоявшийся Сергей Николаевич стал снова обычным Серёжкой. Он шмыгнув носом, втянул скупую мужскую соплю и пошел в коллектив заниматься своими привычными делами.
- Ничего, - пробубнил он себе под нос, доставая из шкафчика карандаши и лист бумаги.
- В этом году уже в школу идти. А там уж и до Сергея Николаевича недалеко.
(с)Андрей Асковд (Чё то как то)
