Писатель Борис Егоров — о том, как правильно устраивать морганатические браки
Иногда, выходя на сцену жизни для участия в очередном спектакле, я обнаруживал, что мне подсуропили роль… Типа, хрен поймешь, что это за амплуа.
В бытность мою в Москве водил я знакомство с одним кренделем голубых кровей по имени Юлий. Он был натурально из графьев. Каких – в принципе, оно и неважно.
Мне этот Юлий звонил чаще, чем я ему. Его многочисленные родственники ухитрились держать своего наследника почти в полной изоляции от окружающей среды до совершеннолетия. Поэтому, когда он поступил в суриковский институт вроде ваяния и живописи – стал стукаться обо все окрестные косяки, не пропуская ни одного. Я не помню толком, как мы познакомились, но в конце концов получилось так, что стал я у него чем-то вроде буфера – между ним и жизнью.
Его родственникам дворянским я, помнится, очень понравился. Они даже делали вид, что их не волнует мое крестьянско-пролетарское происхождения. Одна маленькая, сухонькая и малость… экзальтированная бабушка как-то начала стучать меня кулачишками в районе живота и завопила: «За вами Юлик наш будет, как за каменной стеной!» И неожиданно вполголоса добавила: «Клянусь, если вызвать вашу маму на откровенность, то обязательно обнаружится, что ваш отец – из дворян…» Ну, в той… мнэ-э… утонченной обстановке мне показалось, что слова «дура ты, бабка» прозвучат неуместно. И я промолчал.
Наверное, Юлий был каким-то неправильным графом. Его постоянно тянуло в народ. Он таскался со мной везде, куда я его брал. А мне он особо не мешал, тем более, что финансовое обеспечение окунания в пучину разврата Юлий с удовольствием брал на себя.
Девчонки в разных общежитиях западали на него пачками. Ну, как же – ухоженный красавец, да еще настоящий граф вдобавок! А Юлий, хоть и держал морду лопатой, но боялся дам со страшной силой. Дальше гимназических поцелуйчиков у него дело не шло.
Но! И на графьев находится хрен с резьбой. Влюбился Юлик со страшной силой. А Зойка, которая лишила его девственности, позвонила мне – давай, типа, встретимся, дело есть.
Встретились. Зойка была очень похожа на повзрослевшую Аленку с обертки популярного тогда шоколада. Типичная русская красавица. И говорит она мне: «Борь, ты представляешь? Он жениться на мне собрался!» Я говорю: «А кто – он-то?» «Да граф этот твой! Он, похоже, в первый раз попробовал, и теперь, как честный человек…»
Зойка фыркнула и засмеялась. Я поковырял в носу: «А ты чего ему сказала?» Зойка махнула рукой: «Да он потом других попробует, и поймет – что на каждой жениться – паспорта не хватит!» Я пожал плечами: «Ну, а тебе-то он нравится?» Зойка замялась, потом кивнула головой: «Ну, ты же знаешь. Я всех подряд к себе в постель не тяну. А он… ласковый. Как ребенок…»
Я вздохнул: «Ну, а от меня-то тебе чего надо?» «Борь, объясни ему. Что не пара мы. Он вон какой. А я? Деревенская девка, на ткачиху учусь». Я аж руками развел: «Ну и дура же ты, подружка. Ему че – с профессией твоей жить? В общем, думай сама. А если мой совет нужен – так плюнь на все. Хочешь за него замуж – иди. Все на него свали, пусть командует». И разошлись мы.
А потом сам Юлик ко мне приперся. Говорит, так и так. Я ему руку долго тряс: «Поздравляю. От месткома, от парткома и от себя лично», А жених новоявленный заныл: «Боря, давай ты с нами пойдешь к моим? Я боюсь, они как начнут…» Я ткнул его в бок: «А, может, ты меня и на брачную ночь потащишь? Чтоб я за порядком последил, а?»
Юлик нахмурился: «Там я и сам разберусь! Я тебя, как друга прошу, а ты… И без тебя обойдусь!» Гляди-ка, думаю. Еще не все потеряно. Мужские интонации в голосе у графенка появились.
Пошел я на эти смотрины. Настроение у меня было прекрасное – не помню, в честь чего, но я изрядно водки принял.
Картина была – ни в сказке сказать, ни пером описать. Дворяне сидели так, будто каждый лом проглотил. С ледяными улыбками подкладывали на Зойкину тарелку всякие угощения, стараясь на нее не смотреть. Юлик скисал – чем дальше, тем больше. А Зойка, я чувствовал, начинала закипать. Ну, думаю, если она их просто обматерит и уйдет – это еще полбеды. Но если развернется во всей красе, и начнет крушить фамильные хрустали и фарфоры – тогда гасите свет, сливайте воду.
Йе-эх, думаю. Да трава не расти. Встал, снял со стены антикварную испанскую гитару, уселся рядом с Зойкой, подстроил инструмент: «Зойка, поехали! Нашу…» И мы с ней на пару завопили: «Окрасился месяц багрянцем…» А голос у Зойки был, прямо скажем – классный. Чистый, глубокий, без всяких этих деревенских придыханий и повизгиваний. Юлий смотрел на свою невесту – как на икону чудотворную. И что б вы думали? Великая сила искусства – сработала! Помаленьку, потихоньку – а оттаяли дворяне.
В общем, поженились Юлик с Зойкой. Я еще у них свидетелем был. А родственники сошлись на том, что этот брак для них – морганатический. Для обновления крови их благородного семейства.
А как Юлий знакомился с родителями Зойки – это уже другая история.
(с)Борис Егоров
