Писатель Борис Егоров — о том, кто и что бежит на ловца на самом деле
После армии я восстановился на журфаке МГУ, но – только числился там. Шило в курдюке не давало покою. Душа и… эта самая требовали приключений.
Как-то у Леши Дидурова дня два обсуждали проблемы мировой литературы. В смысле – пьянствовали.
И познакомился я с Витей Ермолаевым, который работал в газете московской милиции «На боевом посту». Я сразу застучал копытами и затрещал крыльями. Представил себе свое участие в задержании особо опасной банды, и свои об этом репортажи. Даешь беспощадную борьбу с преступным элементом! Может, мне и парабеллум дадут…
Короче, Витя привел меня к редактору, отрекомендовал всячески положительно. И меня оформили каким-то сторожем – я же не был кадровым ментом, как Витя.
В общем, из моей затеи ничего не вышло. При попытке поехать с ментами в ночное патрулирование по Москве, начальник отделения, узнав, что я не мент, а какой-то сторож, с нервной улыбкой культурно послал меня в жопу.
Как мне объяснил Ермолаев, к своей газете хранители порядка относились очень настороженно. Если появлялся хвалебный материал, то субъекты могли год стоять на ушах, или ничего не делать. Их никто не трогал и везде ставили в пример. А вот если какое-то подразделение в своей газете обхаяли – все. Они могли наизнанку выворачиваться, пачками закрывать преступный элемент – все одно на каждом собрании их шпыняли и долбали.
Это я к тому, что посторонних допускать на внутреннюю кухню ментовским начальникам было совсем ни к чему. Меня им прихватить в случае чего было не за что. Ну, чего со сторожем сделаешь, кроме как уволить по статье?
Ну, я разочарованно плюнул и ушел. Из сторожей. Но мои приятели начали меня доставать просьбами. У одного права забрали. У другого собаку украли. Третий кому-то морду набил. И все – ко мне. Типа, Боря, ну ты же там работаешь, помоги. Объяснять свои детали было бесполезно, они сразу бычились: «Забурел, зажирел, вознесся… »
И я по мере возможности обращался к Вите. Он, бывало, помогал.
А еще у меня был приятель с психфака Коля. Как он сам говорил: «Надо мной довлеет рок!» В том смысле, что его постоянно обкрадывали. То квартиру обнесут, то на даче ничего не оставят. Но больше всего Колю бесили карманники. Несколько раз почти подряд он оставался без денег и ценных вещей. И из карманов у него вынимали, и из сумки.
И вот однажды у меня зазвенел дверной звонок. Очень нервно зазвенел. Открыл я – влетел Коля: «Боря, спасай! Мне тюрьма светит!»
Оказалось, что будущий психолог отмочил такую штуку, что я минут пять, наверно, с любопытством его разглядывал.
Короче, когда у него из сумки вытащили подарочные французские духи, которые он вез невесте, по непонятной игре озлобленного ума Коля вспомнил фильм «Берегись автомобиля». Взял он материну фирменную сумку «под крокодила», и поставил внутрь специально купленный капкан. Пятый номер, туды меня в качель!
На третий день Колиных поездок в метро идея себя оправдала. Какой-то хмырь в толкучке залез в сумку, и капкан сработал. Но ведь пятый номер – это же на волка, на рысь. Короче, жулику чуть не перерубило ладонь. Он, естественно, дико завопил и стал махать лапой с капканом, забрызгивая кровью пассажиров. В общем, вместе с жуликом замели и Колю.
Менты ему сказали: «Вы бы еще медвежий капкан с собой носили. Или самострел бы поставили». И пообещали срок.
Пришлось опять Витю Ермолаева подпрягать. Для Коли кончилось все примирением сторон. В том смысле, что ему пришлось продать много хороших книг, чтобы жулик от него отвязался. (Да и менты, как я понял.)
А Витя порекомендовал мне избавиться от друзей, которые на голову больные. На что я пожал плечами: «История нас расудит – кто больной на голову, а кто – нет».
(с)Борис Егоров
