Какая самая большая проблема небольшой больницы в осенние месяцы? Правильно – охотники. А ещё больше – браконьеры. То завалят трихинеллезного кабана и толпой дикарей примутся терзать сырое мясо. Традиции, блин! То напьются, вспомнят, что Васька в 98-м у кого-то зайца увел – и давай драться! То достанут с антресолей год нечищеный мушкетон, доставшееся ещё от прадедушки, партизана Отечественной войны, напихают туда патронов неподходящего калибра и всю эту древность разрывает у них в руках при первом же выстреле. Ну и огнестрельные ранения, ведь стокилограммовый Гришка, через призму поллитры был так похож на косулю.
Осенью бригады хирургов ждут любой напасти. В очередное дежурство сидим в приемной. Санитары в карты режутся, медсестра бумажки заполняет, врачи неспешно прием ведут. А тут лязг, гром, во двор влетает грязная Нива и два мужика в камуфляже выволакивают третьего. Пострадавший скручен в позе эмбриона, вся одежда в крови, но стонет весьма активно. Стонет – значит жить будет.
- Ну и что у нас случилось? – спрашивает дежурный хирург, пока пациента раздевают и везут в процедурную.
- Так мы на уток ходили, - объясняет один из носильщиков. – Возле Малых Кухулей болота есть, там нынче уток – тьма. Особенно они любят каналы, что мелиораторы порыли. Вода мелкая, теплая, всяких головастиков и жуков полно. Вот утка и кормится. А для охотника тоже хорошо. Идешь с двух сторон по каналу. Как утка поднимается, ты её влет!
- Так вы товарища с уткой перепутали?
Охотник смотрит на врача, как на идиота.
- Как же Петровича с уткой перепутать. Она же летает. А Петрович… он того… не летает.
- Серьезное отличие.
- Вот и я говорю. Мы услышали, где утки сидят. Они когда сидят – крякают. Спустились в канал. Я с одной стороны, Петрович со второй. Идем друг другу навстречу. Вдруг вижу, на воде три утки сидят и прямо на меня смотрят. Ну, я и пальнул.
- В Петровича?
- Да нет, - раздраженно машет рукой охотник. – Петрович за поворотом канала был. Я его не видал. А то бы конечно стрелять не стал. Я в уток выстрелил. Да не попал. А в стенке канала как назло камень был большой. Ну, дробь туда и жахнула. И рикошетом за поворот канала, прямо в Петровича.
- Вот он, наверное, обрадовался.
- Радости мало. Хорошо, что боком стоял, в лицо не попало.
- Мне все понятно, - вздохнул врач. И пошел из Петровича дробь выковыривать.
Повезло Петровичу. Дробь мелкая, на уток, да ещё и рикошетом. Крови было много, но большая часть дробинок в поверхностных тканях застряла. Достали мы из него полтора десятка дробин. А если и не нашли чего, так в аэропорту, когда через металлодетектор проходить будет – ему скажут.
Через неделю – новая история. На этот раз во дворе грохочет гроза всех белорусских лесов – председательский УАЗик. И в приемную два мужика в набившем оскомину камуфляже заволакивают что-то скулящее, завернутое в окровавленную тряпку.
- Что у вас? – вскакивает хирург.
- Да мы под Шашковичами на кабаниху налетели. Злая, зараза!
- А в тряпке кто?
- Дык Полкан, кобель Ивановича.
- Вы собаку в больницу притащили?
- Выручай, доктор, сдохнет же животина. Жалко. Кобель отменный. Третий год с ним на кабана ходим.
- Разворачивайте, - машет рукой доктор. – Только в подсобку несите. Я за инструментами.
Кто знает – для собаки кабаниха страшнее кабана. Самец бьет саблевидными клыками, и получаются рваные раны, которые легко обрабатывать и зашивать. Кабаниху может со злости охотника «зажевать». То есть захватывает челюстями ноги и ломает кости, вырывает кусок мяса. Полкана кабаниха схватила за лапу. Да видно как следует пожевать не успела. Переломы тяжелые, но лапу спасти удалось. Доктор выстриг шерсть вокруг ран, наложил повязку, приладил шину. Все это время Полкан не вырывался, только тихонько скулил.
- Повезло вашему зверю. Полгода похромает, а следующей осенью опять на кабана пойдет. Кто из вас хозяин?
- Так хозяин в машине сидит.
- А чего он с Полканом не пришел? Переживает?
- Да не. Когда кабаниха собаку жевать стала, Иванович его спасать бросился. Так зверюга собаку отпустила и его за ногу цапнула. Кровищи полсапога.
- Так ведите его скорее сюда! – чуть не заорал доктор.
- Да чего ему сделается, заживет все, как на собаке. Мы сверху водкой полили, для дезинфекции, да бинтом из аптечки замотали. А вот Полкана жалко.
(с)DoktorLobanov
