В парикмахерских Ваня не стригся уже больше десяти лет. Нет, он не собирался растить себе длинную гриву — тем более, что в силу целого ряда причин волосы упорно скатывались с макушки куда-то в районы рук, ног, груди и подлопаточной области. Вызывая, между прочим, ехидные смешки супруги, заявлявшей, что теорию Дарвина пора пересматривать, поскольку есть подозрение, что, в отличие от всех нормальных людей, муж умудрился произойти не от обезьяны, а от ангела.
Вон и лысина подозрительно поблескивает в лучах лампы.
Итак, в парикмахерских он не стригся по иной причине: много лет назад дома завелась специальная машинка, и весь свой нерастраченный пыл газонокосильщика жена бросила на борьбу с лишней растительностью у мужа на голове. Тем не менее, в сам салон Ваня заглядывал. За компанию с супругой, когда привозил и потом забирал её от одной знакомой мастерицы. Опять же, с Ириной (а звали мастера именно так) интересно было просто поболтать — за месяц-полтора перерыва у той набиралось вдоволь тем для этого. Вот и на этот раз, глядя, как в посвежевший облик супруги вносятся последние штрихи, он прислушивался к беседе двух дам.
А те обсуждали цвет волос. Конкретно — белый. Точнее, его носителей. И чем дальше, тем более сходились во мнении (не новом, надо сказать), что ряд блондинок — это особая организация души. Мол, вроде бы и человек-то не сказать чтобы глупенький, но порой такая по жизни дура! Причём неважно, какого полу и национальности. Вот был тут недели три назад случай...
В общем, парень был жгучим брюнетом. От природы. От всех своих южных кровей и генов. Даже акцент так и не выветрился, упорно навевая мысль о том, что на море в этом году съездить так и не удалось, но всё ещё не поздно. Поиграв бровями и игриво сверкнув глазками, парень изложил техзадание — хочу, красавица, стать блондином. Нет, даже не так — бландыном. Деньги не проблэма, ты, главное сдэлай, э?
Ирина попыталась втолковать, что при таком родном цвете волос бландын — это практически невыполнимая миссия. Получится, скорее, апэлсинчик. Нет, дорогая, - был ответ. - Апэлсинчик нэ надо, нужен бландынчик. Ну ты же мастерица, сделай, да?
Спустя уйму времени и изведённой краски, пройдя промежуточную апельсинную стадию, Ирина всё же смогла добиться нужного результата. Клиент ушёл довольным — правда, не забыл поторговаться: видимо, любые деньги были не такими уж и любыми, а может, то просто въевшаяся в характер привычка.
-- Я даже постеснялась его спросить, зачем ему понадобилось столь радикально менять имидж, - сказала Ирина.
-- Ну может, влюбился человек, - пожал плечами Ваня и, обернувшись, прислушался к громкому голосу со скандальными нотками, что раздался в тамбуре: - О, а это кого к нам вынесло на волне перистальтики?
Скандалил, как выяснилось, как раз свежеиспечённый блондин горячих южных кровей. Ворвавшись в зал, он подошёл к зеркалу, ткнул на свои корни волос и гневно спросил:
-- Дэвушка, а это что такое?
-- Корни начали отрастать, - сообщила ему Ирина. - Я предупреждала, что надо будет подкрашивать.
-- Как подкрашивать?! - вскричал парень. - Это разве не на всю жизнь, нэ?!
-- На всю жизнь, дорогой — это лысина, - привстав, похлопал себя по макушке Иван. - И то приходится то подбривать, то бархоточкой полировать. Красота — вещь такая. Требует жертв, времени и денег. Так на какое число тебя записать, чтобы корни осветлить?
-- Ты была права, - сказал Ваня Ирине, когда молодого человека удалось проводить. - Это действительно состояние души..