Примерно десяти лет от роду я открыл для себя все прелести спекуляции и свято уверовал в принцип, что спрос порождает предложение. Это сейчас у человечества всё наоборот.
Квадратное советское печенье «Юбилейное», стыбренное из маминых закромов(отсутствие уставного капитала, минимум оборотных вложений), отлично пошло по пять копеек за печенюшку.
Увлеченный процессом я даже упустил из виду увесистый диссонанс между личным успехом и кодексом строителя коммунизма.
Когда всё вскрылось, меня от удивления даже отлупить забыли. Мама взяла меня за руку, и мы пошли в школу вместе. Раздавать обратно всё нажитое моим не по-детски цепким умом. Чтобы прояснить эпичность ситуации, должен сказать, что она работала воспитательницей в детском саду нашего посёлка. То есть она там учила детей нормам и правилам человеческого общежития, а родителям объясняла, как надо воспитывать детей. То есть её знали почти все. Помню, что готов был сдохнуть со стыда, а что чувствовала она и сейчас представить трудно. Но мама пережила весь этот позор со мной до конца. С тех пор я стараюсь не делать гадких вещей специально. Мы в ответе за тех, кто нас приручил.
Мама делит миллион:
- Ипотеку вашу сразу закроем, младшему расшириться давно пора, старшей внучке ремонт человеческий сделаем, крышу на даче наконец-то железом перекроем…
- Мам, миллион давно кончился. Даже не начавшись.
- А ты не умничай, главное не забудь мне на новый год лотерейный билетик подарить.
Мама покупает чайник:
- Ну, что все какие-то расхлебаистые, я хочу дробненький.
- Мам, дробненьких чайников не бывает.
- Как это не бывает, вон же, - и пошла к полке с термосами.
Мама выбирает подарки:
- Сынок, тебе, что на новый год подарить?
- Выбери сама воблёр, который тебе понравится, но не дороже трёхсот рублей.
- Нет, баблёр я тебе дарить не буду.
Мама разговаривает с кошкой:
- Да когда ж ты заткнешься, скотина безмозглая, иди ко мне сладкая моя я тебя почухаю.
Мама рассказывает об удивительном.
После придомовых рынков и районных базаров, где филе форели ей показалось «не живым», совершила самостоятельную поездку в огромный торгово-развлекательный центр. Вышла, говорит, повернулась к фасаду и в поклоне благодарственно произнесла:
- Спасибо, что бесплатно пустили, посмотреть на ваши шикарные цены.
Верю. Она может.
Примерно в 1986 году я приобщился к обратной стороне культурной столицы нашей родины. Поездка планировалась многообещающей и с точки зрения провинциального потребительства. Молодым организмам хотелось носить что-то кроме резиновых кед и дерьмантиновых курток. В общаге насобирали денег с наказами, сам подзанял на кроссовки и джинсы и самоуверенно отправился покорять Невский проспект. Естественно, что меня там очень быстро и гостеприимно ограбили. Это был крах не только материальных ценностей. До сих пор считаю, что человека, который пишет стихи грабить нельзя. В общем, вернулся домой опустошённым во всех смыслах.
Мама, конечно, была не в курсе, поскольку я учился в другом городе, но на второй день уже спросила, что случилось. Спросила так, что было не отвертеться. Без подробностей, сказал только, что в долгах на четыреста рублей. Примерная зарплата за четыре месяца.
Это были очень серьёзные деньги.
Через два дня мама принесла их и заставила взять.
Тридцать лет никто не знал об этом и она ни разу не напомнила.
С тех пор, сколько бы тысяч я не отдавал ей, мне никогда не вернуть те четыреста рублей.
P.S. У мамы случился юбилей. Семьдесят. А я ровно как в детстве и даже ещё сильнее хочу, чтобы она прожила двести лет.
(с)skrebec