Примерно десяти лет от роду я открыл для себя все прелести спекуляции и свято уверовал в принцип, что спрос порождает предложение. Это сейчас у человечества всё наоборот.
Квадратное советское печенье «Юбилейное», стыбренное из маминых закромов(отсутствие уставного капитала, минимум оборотных вложений), отлично пошло по пять копеек за печенюшку. Особо бойко дело шло на переменах. Правда, одной печенькой приходилось жертвовать во имя возбуждения потребительского ажиотажа. Очень скоро по меркам нашего класса я стал олигархом, с пятью рублями железной наличности, необлагаемой налогами. Завёл себе кошелёк, в мечтах стал размашистей.
Увлеченный процессом я даже упустил из виду увесистый диссонанс между личным успехом и кодексом строителя коммунизма.
Когда всё вскрылось, меня от удивления даже отлупить забыли. Мама взяла меня за руку, и мы пошли в школу вместе. Раздавать обратно всё нажитое моим не по-детски цепким умом. Чтобы прояснить эпичность ситуации, должен сказать, что она работала воспитательницей в детском саду нашего посёлка. То есть она там учила детей нормам и правилам человеческого общежития, а родителям объясняла, как надо воспитывать детей. То есть её знали почти все. Помню, что готов был сдохнуть со стыда, а что чувствовала она и сейчас представить трудно. Но мама пережила весь этот позор со мной до конца. С тех пор я стараюсь не делать гадких вещей специально. Мы в ответе за тех, кто нас приручил.
Мама делит миллион:
- Ипотеку вашу сразу закроем, младшему расшириться давно пора, старшей внучке ремонт человеческий сделаем, крышу на даче наконец-то железом перекроем…
- Мам, миллион давно кончился. Даже не начавшись.
- А ты не умничай, главное не забудь мне на новый год лотерейный билетик подарить.
Мама покупает чайник:
- Ну, что все какие-то расхлебаистые, я хочу дробненький.
- Мам, дробненьких чайников не бывает.
- Как это не бывает, вон же, - и пошла к полке с термосами.
Мама выбирает подарки:
- Сынок, тебе, что на новый год подарить?
- Выбери сама воблёр, который тебе понравится, но не дороже трёхсот рублей.
- Нет, баблёр я тебе дарить не буду.
Мама разговаривает с кошкой:
- Да когда ж ты заткнешься, скотина безмозглая, иди ко мне сладкая моя я тебя почухаю.
Мама рассказывает об удивительном.
После придомовых рынков и районных базаров, где филе форели ей показалось «не живым», совершила самостоятельную поездку в огромный торгово-развлекательный центр. Вышла, говорит, повернулась к фасаду и в поклоне благодарственно произнесла:
- Спасибо, что бесплатно пустили, посмотреть на ваши шикарные цены.
Верю. Она может.
Примерно в 1986 году я приобщился к обратной стороне культурной столицы нашей родины. Поездка планировалась многообещающей и с точки зрения провинциального потребительства. Молодым организмам хотелось носить что-то кроме резиновых кед и дерьмантиновых курток. В общаге насобирали денег с наказами, сам подзанял на кроссовки и джинсы и самоуверенно отправился покорять Невский проспект. Естественно, что меня там очень быстро и гостеприимно ограбили. Это был крах не только материальных ценностей. До сих пор считаю, что человека, который пишет стихи грабить нельзя. В общем, вернулся домой опустошённым во всех смыслах.
Мама, конечно, была не в курсе, поскольку я учился в другом городе, но на второй день уже спросила, что случилось. Спросила так, что было не отвертеться. Без подробностей, сказал только, что в долгах на четыреста рублей. Примерная зарплата за четыре месяца.
Это были очень серьёзные деньги.
Через два дня мама принесла их и заставила взять.
Тридцать лет никто не знал об этом и она ни разу не напомнила.
С тех пор, сколько бы тысяч я не отдавал ей, мне никогда не вернуть те четыреста рублей.
P.S. У мамы случился юбилей. Семьдесят. А я ровно как в детстве и даже ещё сильнее хочу, чтобы она прожила двести лет.
(с)skrebec
