Жил был старенький-старенький дед, и было у него хозяйство, состоящее из четырех кроликов. И такого же старого, как сам дед, серого кота. Бабки не было — померла, и коротал дедушко отпущенный ему срок один-одинешенек.
Кот был старый, даже можно сказать — ветхий, свалявшийся пух, ободранные в боевых действиях уши, почти утраченные нюх и зрение.
Практически ничего не ел и много спал, и на улицу выходил лишь по нужде. В молодые годы коту сильно доставалось от деда, то за несанкционированное место для туалета, то на стол запрыгнет, то мышей не ловит. Уж не знаю, что кот думал о педагогических способностях деда, но дедужкино воспитание шло коту на пользу. Несмотря на то, что после каждого воспитания бабка прижимала котишку (так она его звала иногда) к груди и успокаивала его, поглаживая, с намерением загладить того до потери сознания. Дед не одобрял столь нежных порывов бабушки, но молчал. Так как очень ее любил, а она, в свою очередь, очень любила пушистого сорванца.Так и шла жизнь, кот слушался деда, ловил мышей и иногда крыс, а дед взамен не применял к коту репрессий. Два ветерана — дед да кот. Теперь уж дед понимал, что кот на заслуженной пенсии, особых требований к нему не предъявлял. Кроме как уложить его себе на грудь, чтобы тот ее погрел. Что кот с удовольствием и делал, свернувшись калачиком. А дед в такие моменты уходил в прошлое, воспоминаниями о своей бабушке. Ведь кот был ее любимцем. Мышей дед ловил мышеловками.
Но однажды, сжалившись над старым котом, решил побаловать его свежепойманной мышкой. Вынул ее из мышеловки, принес ее в избу и положил перед котом.
Кот долго нюхал ее, чуть пошевелил ее лапой, посмотрел внимательно на деда, потянулся и, тихонечко мяукнув, попросился на улицу. Вот засранец, промелькнуло в голове старика, я ему мышей ловлю, а он морду воротит. Однако кота выпустил.Кота не было сутки, что было просто невиданным случаем, так как больше чем на час кот на улице не задерживался. Дед переживал. Но кот явился, как в старые добрые времена с мышью в оставшихся зубах. Положил ее у порога, как делал это в своей кошачьей молодости, попил молока и лег спать. Дед стоял столбом, смотря то на кота, то на принесенную им мышь. Вспомнил, как вчера предлагал ему пойманную мышеловкой мышь, и, немного подумав, сказал спящему животному: — Слышь, друг, да я не это имел в виду...