Писатель Борис Егоров — о поисках себя в профессии ювелира
И чего я в ювелирах не остался? Работа тихая, домашняя. И всегда есть, на что выпить. Правда, много шансов по башке получить от расхитителей социалистической собственности. Ну, это уж… какое у кого – единство противоречий.
Было время, я лазил по Москве в поисках интересных людей.
И попал как-то в гости к, извините за выражение, ювелиру-любителю Алексею. Он делал кольца, печатки и кулоны-медальоны всякие. Свой метод Леха гордо и научно называл – «центробежное литье по выплавляемым моделям». И напросился я к нему в ученики.
Лепишь, бывалыча, из пчелиного воска пэрстень поздоровее – работники мясных отделов в продуктовых магазинах почему-то слабость к таким «болтам» имели. Потом со всякими тонкостями ставишь конструкцию в обрезок трубки – форму. Кладешь сверху кусок серебряной ложки, или полтинник 24 года издания. И – под газовую горелку. Форма стоит на подставке с веревкой. Как только серебро забегает шариком, так хватаешь веревку и мотаешь в воздухе по кругу, что есть духу, эту… центрифугу. Ну, а далее – расколачиваешь гипс и смотришь, что получилось.
Жизнь была нескучной, потому как клиентов у Лехи было навалом. С золотом он не связывался. Влетел однажды прилично. Заказали ему дубликат серебряной печатки его же изготовления – только из золота. Леха по неопытности взялся за это дело. Заказчик принес, как исходный материл, несколько обручальных колец. В его присутствии все было аккуратно взвешено на аптечных весах. А потом…
Леха мне объяснил так: «Хрен его знает, что там было в этих кольцах, кроме золота. Но, когда я сделал отливку и разбил форму – отлилось только половина где-то модели восковой. Остальные примеси выгорели при плавке, так я понимаю». А заказчика совершенно не колыхали технические тонкости. Он обвинил Леху в аферизме и набил ему морду – из мясников был дядя, крепенький.
Чтобы расплатиться, Лехе пришлось у собственной бабушки украсть какую-то рыжую побрякушку. Она была из дворян, и такого барахла у нее имелась целая шкатулка. Зато внучок, чтобы успокоить свою совесть, привез ей потом букет цветов и торт. После чего бабушка смотрела на него подозрительно и неохотно пускала его в дом.
Кроме печаток, у клиентов почему-то пользовались большим спросом медальончики с еврейской звездой магендовидом. Моделью у Лехи была какая-то маленькая типа оловянная медалька. Он меня уверял, что она досталась ему в подарок от израильского солдата. Серебряные копии этой звезды Давида разбирались очень лихо – причем людьми, совершенно внешне не похожими на евреев.
И как-то звоню я в дверь своему наставнику. Дверь открылась сразу, и какой-то мужик при галстуке за рукав пригласил меня внутрь. Я, спотыкаясь, влетел в квартиру. Там было много народу, и все – при галстуках. Один дядька глянул на меня: «Ну-у! Этот – точно не из русских дворян». А Леха сидел на диване со злобно-кислой физиономией.
В общем, кто-то где-то настучал на Леху – про звезды Давида. Его спасло гинекологическое древо – он действительно был древнего русского дворянского рода. Всю аппаратуру только конфисковали.
А меня долго воспитывали в черной «Волге». Типа, папа ваш – наш коллега, а его сын участвует в подрыве устоев. Я знал, что папаня меня за такие новости удавит и вабще. Терять мне было нечего, поэтому я угрюмо пробурчал: «Позвоните ему. Пусть сам разбирается».
Которые при галстуках – подумали, подумали, и выпихнули меня из машины: «Мы еще увидимся!»
А папане я все ж таки обо всем рассказал. Он меня утешил: «М.дак ты. И все тут…»
(с)Борис Егоров
Борис Егоров родился в семье советских дипломатов в 1952 году. Учился на факультете журналистики МГУ. Работал журналистом, кочегаром, бурильщиком, матросом, рабом.
С 2012 года живет в Германии без документов, не является гражданином никакой страны. В 2014 году стал победителем конкурса рождественских рассказов портала Lenta.ru
